— Слушай, — через некоторое время я остановился перевести дыхание, — но ведь так я тебя никогда не достану! Это же какой то… — чуть не сказал «пат».

— Да, — согласно кивнул Хельми, тоже опуская щит и приставляя копье к ноге, — если сошлись равные противники, то проиграет тот, кто раньше устанет, или отвлечется. Если строй на строй — то надо искать самого слабого, и пытаться выбить его.

Ну и зачем ты сейчас мне про «самого слабого» рассказываешь? Намекаешь на что? Я, признаться здорово злился. Не так я себе представлял «воинскую науку», совсем не так. В играх, в книгах все было просто: схватил меч, и пошел рубать вражину! Кстати, я вспомнил что копейщики почему-то обычно представлялись самыми слабыми противниками. Может, потому что они всегда были низкоранговыми? А если противник покруче, то обязательно с топором, а если совсем «босс» — то с мечом, в хороших латах. А тут потеешь-потеешь, а даже оцарапать противника не получается!

— Прервемся? — наконец предложил Хельми, — Ты уже устал, про щит постоянно забываешь, да и держишь его к себе слишком близко, — указал подбородком, — у тебя передняя нога из-под щита торчит так, что я уже сдерживаюсь, чтоб в нее не ударить.

Я согласно кивнул, сил чтоб ответить не оставалось. Воткнул копье острием в землю, утер заливающий глаза пот. Блин, теперь и туника помокла от пота.

Поставив щиты и копья у двери, мы долго отмывались в бадье, пока разгоряченные физическими упражнениями тела не стал пробирать легкий морозец. Наконец, уставшие, с мокрыми волосами пошли в дом. Кто-то из женщин, по знаку Келды принес неизменного меда, поставил греться на огонь. Я облачился в последнюю сухую тунику, сел за стол, вытянул ноги… Эх, еще бы спинку! Но скамьи у орков не снабжались столь нужным мне сейчас атрибутом, а то бы еще и откинулся назад.

— Думаю, на сегодня будем заканчивать, Асгейр, — кивнул мне наставник, — ты уже вымотался полностью. Келда, — позвал он хозяйку, — может накормишь нашего юного походника? А то он до ужина, думаю не доживет. Смотри, он даже сидя качается.

Келда тут же подорвалась, довольно оперативно соорудила мне жирной мясной каши с большим ломтем мяса. Не думая отказываться, я тут же приступил к трапезе.

— А вообще ты молодец, — заметил Хельми, попивая горячий мед, — держишься неплохо, даже когда не получается — не бросаешь. За это прям хвалю! Терпение и многочисленные повторения — и у тебя начнет получаться.

Я, уже доедая, прям расплылся от комплиментов.

— С луком, конечно, пока не очень выходит, а вот с копьем и щитом ты управляешься как заправский хольд, — подмигнул Хельми, — тебе бы еще массы нарастить, и хоть завтра — в первый ряд ставить!

— Ну, масса дело наживное, — я похлопал себя по животу, отодвигая тарелку, — при таких харчах да нагрузке… Постой!

До меня только сейчас дошел смысл всей фразы хольда, особенно — ее начала.

— То есть как это «с луком не выходит»? Ты же видел! Да я больше, чем половиной стрел теперь в мишень попадаю!

— Асгейр, — примирительно, как будто не желая расстраивать меня заметил Хельми, — не половиной, а дай Улль лишь тремя-четырьмя из двенадцати.

— Да, но это в первый день!

— Это на какой дистанции? Двадцать шагов? Парень, чтоб пройти испытание, и стать стрелком ты должен попадать всей дюжиной стрел в мишень на расстоянии в сто пятьдесят шагов!

Я на несколько секунд задумался, закусив губу, потом ответил с вызовом:

— Лиха беда начало, Хельми, научусь!

— Асгейр, стрелять надо стрелами с наконечником.

— И что?

— Это тренировочные стрелы из лука, что я тебе дал могут на сто пятьдесят шагов долететь. Нормальную стрелу с бронебойным наконечником детский лук так далеко не забросит. А уж чтоб рану нанести или пробить чего, даже не думай.

— Почему детский? — изумился я. — Он довольно мощный!

— У него натяжение всего три лиспунда!

Мысленно перевел, уже известную мне меру веса орков в килограммы. Получилось восемнадцать! Нифига себе мало! Удивился сам себе — это получается я каждый раз почти что двадцать килограмм правым бицепсом подтягивал? И Хельми говорит мало!

— А сколько тогда по твоему боевой?

— Для зачисления в лид тебе нужен будет лук, не меньше шести лиспундов натяжения. Мой — он кивнул в сторону, восемь. Тебе его даже не натянуть.

На этот раз паузу на размышления я держал дольше. Блин, сорок восемь кило! Да пусть даже тридцать шесть, все равно, сколько раз я смогу «выжать» такой вес?

— Все равно, — тише, но по-прежнему упрямо проговорил я, — накачаюсь, время еще есть…

— Мало натянуть, надо еще попадать, — так же тихо, и даже отчасти печально вторил мне хольд.

— Я попаду!

Хельми вздохнул.

— Асгейр, подумай, зачем тебе торопится? Подожди пару лет, ты подрастешь, станешь сильнее. Не забросишь тренировки — так из тебя получится отличный воин. Да тебя может даже в дружину ярла пригласят, почему нет? Станешь хирдманом! Это ж мечта!

Речь хольда звучала очень убедительно, да и сам голос звучал негромко, проникновенно… Только у меня от его слов все сильнее и сильнее сжимались челюсти.

— Мне не надо через пару лет. Мне. Надо. Сейчас, — почти не разжимая зубов прорычал я.

— Да как ты не понимаешь, пацан! — похоже начал терять равновесие Хельми. — Для строя ты еще мал. Ты просто маленький и легкий, чтоб тебя ставить в линию. Там зачастую нужно не умение, а просто вес и сила! Сколько ты весишь? У людей много воинов которые тупо тяжелее тебя. Да они тебя просто своей массой продавят и все!

— Поэтому я прошу тебя, — набычившись, не поднимая глаз от стола выдавил я, — научи меня стрелять из лука.

— Да опять ты за свое! — уже взорвался хольд. — Да поздно, как ты не понимаешь! Поздно учиться! Тебе никогда не стать стрелком! А бойцом, — добавил чуть спокойнее, — ты можешь стать очень хорошим. Но нужно время.

— Я буду стрелком! — почти выкрикнул я.

— Да? — с какой-то бешенной веселостью кинул на меня взгляд наставник, — Ну хорошо! Давай! Давай попробуем!

Он порывисто вскочил, сходил за своим боевым луком, который показывал мне с утра, в одно движение накинул тетиву, разогрел быстрыми движениями.

— Попади в дверь! — он достал откуда-то стрелу. Она была значительно тяжелее, чем мои тренировочные: толще и на конце тускло отбрасывал свет четырехгранный, кованный наконечник.

— Эй, вы что там задумали?! — всполошилась Келда, но мы уже, что называется «закусились». Хельми только отмахнулся рукой в сторону хозяйки, возвышавшейся над своим рабочим местом, с упертыми в бока руками.

— Стреляй! — осклабился парень, — Если попадешь в дверь, и наконечник войдет хотя бы на два пальца… — мгновенная пауза, видимо перебирал варианты. — Я продолжу учить тебя стрелять из лука, несмотря ни на что!

Я схватил оружие, стрела на тетиву, вскинул руки…

С первой попытки мне даже левую руку не удалось выпрямить. Еще раз! Левую выпрямил полностью, но правой я дотянул тетиву дай бог до левого плеча. Еще попытка!

Пальцы, ничем не защищенные жгло огнем, наконец они не выдержав напряжения разжались сами, в этот момент я умудрился дотянуть тетиву опять лишь до левого плеча. Тетива отозвалась более низким звуком, чем уже привычное «трень», где-то в стороне от двери раздался чавкающий звук попавшей стрелы, а следом — протяжное «Му-у-у!» Как испуганные куропатки со своих мест повскакивали работницы, бросая прялки и веретена бросились нам за спину.

— Да вы что творите!

Не слушая хозяйку Хельми, выхватил у меня лук.

— Вот как надо! Вот! Вот!

Три стрелы под басовитой гудение тетивы ушли одна за одной в сторону двери.

— А ну стой!

Прямо перед нами, так сказать на «директрисе стрельбы» возникла Келда, разъярённая как фурия, со сбившимся платком, из-под которого растрепались светлые волосы, все так же упирая руки в боки.

Только тогда разъяренный хольд опустил лук…

— Что за война?