Блин, конечно, если выгорит затея с арбалетом… Ведь, насколько помню, из него довольно быстро учились стрелять, по сравнению с луком. Да и чего там уметь? Почти как из винтовки. А кто в мое время не стрелял хотя бы из мелкашки или пневматики? Совместил целик с мушкой, потихоньку потянул спуск. Я даже почувствовал, как в руки легло ложе, подушечка указательного пальца ощутила метал спускового крючка, я потянул… Эх! Конечно выгорит!

С другой стороны, Хельми говорил, что стрелкам тоже приходится в строй становиться, да грудь на грудь с врагом сходиться. А это уже хуже, я до сих пор помнил, как кувыркался от пинка Сигмунда! Может все же ну его? Наберу массы, подкачаюсь, навыки освою. Опять же, на кольчугу накоплю, говорят же, что кольчужники большую долю имеют? Да и шансы выжить, наверно, выше.

А ребенок? Что ребенок, он разве помешает? Никто же не говорит: родил ребенка — марш в поход! Это просто критерий, «галлочка», проставленная в «личном деле». Соберусь в поход, спросят: «а ты жизнь вместо себя на берегу оставляешь?» Скажу, ну да, вон, бегает, Гунар подтвердит.

Прийти к какому-то решению я так и не успел, ибо подбегая к пастбищу, вдруг осознал, что на втором лугу не вижу палатки.

Что за черт? Фроди решил опять переместить стадо на ближний холм? Да вроде он не раньше, чем через неделю собирался это делать…

Проверив, на всякий случай, как выходит из ножен сакс, и не цепляется ли топор, когда тащу его из-за пояса, я взлетел на холм с землянкой. У землянки стояли три лошади. Гости?

Взял сакс в правую руку, осторожно отворил дверь.

— А вот и Асгейр! — послышался знакомый голос, — Ну все, дождались, можно собираться!

— Привет Мари! — я вернул сакс в ножны, — Здравствуй Йорген, как рука? Фритьеф!

Отсалютовал гиганту, подмигнул толстяку. Его я на самом деле был рад видеть, из всего Йоргенова семейства только с Мари отношения были чуть теплее нейтральных. Даже помню, когда это началось — когда пожал ему руку, в ответ на его жертву на погребальный костер отца.

— Если за рыбой, то рановато, вроде двух недель не прошло еще?

— Четыре дня еще, — степенно кивнул глава рода, — рука болит, но спасибо, что спросил. Мы, вообще-то за стадом.

— Погоди, — опешил я, перевел взгляд на сидевшего четвертым за столом Фроди (Итун заныкался куда-то в угол, и не отсвечивал), — ты ж говорил, что еще месяц?

— Нападения участились, — вместо Фроди опять ответил Йорген, — овцы с пастбищ стали пропадать.

— Вот как? Волки?

— Не похоже, — подал голос Фритьеф, — волки на месте разрывают, а тут по несколько овец за раз, и как корова языком слизнула.

— А пастухи? А следы?

— Да что следы? Сейчас почти каждый день то снегопад, то метель, все заносит. Пастухи же… — гигант покосился на Фроди, — кто не видел ничего, а кто и пропал.

— Вот блин…

— В общем, Асгейр, решай, — хмуро взглянул на меня Йорген, — остаешься или с нами? Рыба твоя нам, конечно, нужна, но и ты нам не чужой, оставлять тебя так, одного.

Черт… Я рухнул на лавку, запоздало вспомнил, расстегнул фибулу, заснеженный плащ сполз на пол. Из угла молча выступил Итун, забрал.

Вот еще напасть! Остаться одному! Представил: приезжаю я с рыбалки, а на пастбище никого. Очаг не топлен, каша не варена. Да и коптильней последнее время занимался в основном Фроди.

И вообще, как это, одному, на многие километры? Чья-то холодная лапа залезла мне под одежду, захолодила спину, сжала желудок.

С другой стороны? Я обвел взглядом внимательно смотрящих на меня орков. Что я буду делать у Йоргена? Положим, Фритьеф может помочь с тренировками, думаю не откажет. Правда… я чуть не скрипнул зубами, вместе с гавнюком Калле и напыщенным Сигмундом… Но это можно пережить. А как же арбалет? Стейн его без меня не сделает. Да и с копьем я обещал помочь Коллю.

Опять же — рыбалка. А это, между прочим, то, что выводит меня из ряда нахлебников в самостоятельные «хозяйствующие субьекты»! Так я уважаемый орк, поставщик морской рыбы. А буду? Буду опять прихлебателем.

Ну и конечно Гретта. Как я, будучи почти в дне пути от нее смогу… я натурально усмехнулся: как я буду исполнять договор? Производить, так сказать Гунару наследника?

— Не, Йорген, спасибо, но я остаюсь. Только, — я нашел его взглядом, — рыбу заберите.

Йорген кивнул.

— Хорошо. Тогда я оставлю тебе крупы, как и обещал, позже кого-нибудь пришлю, еще привезут. Кстати еще… Мари! — он обернулся к среднему сыну, — где подарок от матери?

Толстяк покопался в мешках, лежащих тут же, вытащил сверток. Я развернул.

Ё-маё! Меховой жилет и меховые штаны!

— Инга просила передать, — прогудел Йорген.

Я подавил желание спросить, здорова ли моя тетя? Чего это она так расщедрилась? Плохо себя чувствует?

— Спасибо! Пойдем, отдам рыбу.

Глава 16

Я отдал Йоргену всю рыбу, которая у меня была, и даже ту, что готовил для Ингвара. Дядя похмыкал, насчет льда, и мне снова пришлось затевать уже навязшее в зубах объяснение. Но на этот раз в глазах «клиента» увидел откровенное сомнение. Да я что, на вес что ль тебе рыбу продаю? Не хочешь, не бери, мне же не мудохаться, намораживая на каждую рыбину слой льда.

Посчитали, получилось, что я даже в некий плюс вышел, но денег у дяди с собой не оказалось, договорились, что в следующий раз он пришлет мне в зачет немного муки — уж очень хотелось лепешек, и медный котелок.

Поговорил с ним и насчет мяса… Получилось забавно.

— Кстати, Йорген, ты же сейчас часть скотины все равно забивать будешь?

— Да, — поморщился дядя, — не рассчитывал, что зимой такую отару кормить придется, а жаль.

— Так может продашь мне мяса? В пределах нашей договоренности?

Он посмотрел на меня долгим взглядом, что-то прикидывая.

— А знаешь что? Забирай у меня сейчас пару овец! И мне меньше гнать в усадьбу, и тебе помимо мяса еще и шкура будет, и курдюк, и потроха. Отдам по двадцать пеннингов!

Настал черед мне репу чесать. Двадцать за овцу? В среднем молодая овца шла по эйриру, то есть по тридцатке пеннингов, а эти то были отожравшиеся. На первый взгляд выгодно, можно, конечно, торгануться еще, сбить хотя бы пятерочку…

Но тут я представил себе овец, и меня передернуло. А кто их здесь резать будет? Я???

Вдох, выдох, успокоиться. Я представил, как тащу тупую овцу к землянке, она не соображает, вертит своей башкой, озирается. Я же не представляюсь ей угрозой, такие как я их все лето поили, стригли, заботились. А потом я режу ей горло…

С трудом сглотнул. Я не веган, и живую рыбу потрошу вполне спокойно, но то рыба…

— Не, Йорген, где мне их держать? Да и я все время на рыбалке, кто за ними присмотрит? Волкам на расправу оставлять? Спасибо, но нет. Может позже к этому вопросу вернемся?

— Как знаешь, потом цена может быть больше.

— Давай сначала доживем до этого «потом»? Тогда и обсудим.

Мужики еще немного потусовались, Фроди рассказал, где если кончится накопать торфа, хоть из-под снега его доставать та еще затея, оставили мне одно копье да маленький щит и наконец утопали, гоня впятером бекающую и мекающую отару.

Я же почти сразу рухнул спать, что-то вымотали меня события дня.

Утром проснулся как обычно рано, откинул одеяло. Натянул носки и до сих пор бесящие меня башмаки, скинул рубаху, в которой спал, выскочил на улицу.

С одной стороны, погода радовала — несмотря на то, что снега за ночь подсыпало еще, было маловетрено, и весьма светло, хоть солнце еще не успело подняться над горизонтом, но в покрове облачности, обычно сплошном зияли здоровенные прорехи. При этом температура опустилась еще — щеки ощутимо жгло морозцем. Интересно, сколько «минус»? Вроде орки более привычны к низким температурам, поэтому ориентироваться на свои прошлые привычки было глупо.