И все время краем глаза я старался удержать вожака. Тот, как будто не торопился.

Я увернулся еще от одной атаки, отпихнул щитом очередного зверюгу, когда сильный удар сзади по плечам бросил на землю. Ногу подставить не успел, поэтому думал уйти в кувырок чтоб продолжив его подняться… Это не кино, Гера. Тело утонуло в снегу, все, чего я добился — перевернулся на спину.

И тут же стальные тиски сомкнулись на правом запястье!

А-а-а! Больно!!!

Если бы не несколько слоев одежды — не знаю, чтоб было с рукой. Сейчас она просто разжалась, выпустив топор. Попытался садануть вцепившегося в меня волка краем щита, и тут мне на грудь приземлилась еще одна туша.

Клац!

Клыки щелкнули у самого лица, хорошо нашлось пространство чтоб отдернуть голову. Где-то сзади визжала Гретта.

Краем щита я засадил несколько раз в сидящего сверху хищника, и прикрыл лицо от его клыков. Почувствовал, как лапы пытаются отодвинуть последнюю мою защиту в сторону. Правую руку кто-то рвал, мотая головой, пытаясь сквозь слой тряпок прогрызться до сочного мяса…

Ну вот и допопаданствовался, мелькнула на удивление спокойная мысль. Ребенка жалко…

Где-то в глубине сознания, на заднем плане промелькнул уже давешний разговор, когда только шли к Ингвару за деревом. Господи, сколько лет назад это было? Вечность!

«Когда жить осталось меньше вздоха, так почему бы не прихватить с собой врага?»

Старина Колль, ты знал, что говоришь!

Выпустил ручку щита… Думаешь, сожрешь меня, тварь блохастая? Возможно! Вот только тебе ни кусочка не достанется!

Левая рука пошла вниз, к поясу…

Щит отлетел в сторону…

Пальцы легли на рукоять отцовского сакса…

Хищник осклабился. Между его зубами и моим горлом не оставалось препятствий…

Вырвав клинок из ножен, я размахнулся, и с силой вогнал сакс в ребра волку.

Пол мгновенья мы смотрели в глаза друг другу. В следующую секунду противник все же попытался напоследок дотянуться до моей плоти, но в этот момент правая рука внезапно оказалась свободной!

Схватив правой рукой волка за шерсть где-то под ухом, я левой начал наносить частые-частые удары.

Зверь ревел, вырывался, но обуявшая ярость придавала сил.

— Крови моей захотел? Крови? На, сука! Получи! Получи! Получи!

И под конец, не осознавая, что делаю я впился зубами прямо в носопырку серому!

Рев перешел в визг, а потом и в сип.

Скинул тушу, рывком вздернул себя на ноги.

— Кто следующий?

Хищники окружили, но не нападали. Они смотрели то на меня, то на булькающего кровью и уже затихающего вожака… И тут один из волчар с рыком вцепился в горло соседу.

Тот попытался ответить, закрутилась кутерьма схватки. Остальные тут же потеряв интерес к нам, принялись «болеть» за поединщиков.

Что за херня? Я опешил, а волки дрались некоторое время, затем тот, кто подвергся нападению, вырвался и пустился на утек, вся стая рванула за ним.

— Во дают, — прохрипел я, утирая лоб рукой, — вожак пал, давай делить власть, и на нас похрену!

Только сейчас увидел Гретту. Сжавшись в комочек на корточках, она натурально тряслась. Крупную дрожь сопровождали громкие всхлипы. Правда копье она не выпустила, древко с острием так и торчало в сторону из этого кулька.

— Все, родная, все, успокойся, они ушли.

Тронул за плечо, чем вызвал только новый приступ рыданий.

Хрен с ней, пусть проплачется, со мной то что?

Правый рукав буквально в лохмотьях, местами проглядывала кожа. Варежку потерял. В левой до сих пор мой верный сакс. Столько пережили вместе! Кое-как оттер снегом от крови, сунул в ножны.

Тут же нашел взглядом топор. Шаг, сунул за пояс.

Ого! А меня изрядно качает! Только сейчас осознал, как молотит сердце. Начала накатывать слабость. Блин, как не вовремя.

— Гретта, Гретта, вставай, надо уходить. Надо идти пока они там не выяснили, кто теперь главная шишка и не вернулись отметить это дело орчатиной.

Не действовало!

— Гретта.

Опять взял за плечо, потянул к себе.

Наконец девушка подняла на меня мокрое от слез лицо с трясущимися губами и опухшими безумными глазами.

— Асгейр, Асгейр, Асгейр… — Завела она шарманку, хватая воздух урывками.

Господи, ну почему! Почему опять я? Я хочу упасть в обморок от пережитого, очнуться в теплом доме, чтоб мне рассказали, что было дальше… Не-е-ет, опять все самому.

И я наотмашь влепил ей пощечину.

— Встала!

Рявкнул так, что самому уши заложило.

— Поднимайся, быстро!

Страх в глазах сменился изумлением.

— Ас…

Новая пощечина чуть не сбила девушку с ног.

— Собралась, живо!

Изумление сменила злость. Хорошо! Гретта поднялась на ноги. Вывернул из ее ладоней копье, закинул на плечо.

— Привела себя в порядок, живо! Осмотрела одежду. Укусы есть? Потом найди мою варежку и собирай поклажу.

Собрались. Я нашел в снегу арбалет, отряхнул от снега, разобрал, убрал в чехол.

— Идем.

И мы отправились по низине. Куда? Не знаю, подальше от места, где чуть не остались кучками обглоданных костей и окровавленных тряпок.

Глава 30

Небольшой огонёк освещал импровизированное убежище. Да здравствует Григорий Соколов, лучший туристический видеоблогер оставленной мной реальности! Может я и не помню почти ничего из нескольких десятков способов разведения огня, которые когда-то высматривал на его канале, зато по забавной причуде памяти сейчас вспомнились некоторые из построенных им укрытий. Правда то, что соорудил я было какой-то компиляцией, объединявшей сразу все, но цель достигнута, а что еще нужно?

Остановились в овраге, защищавшем нас от ветра. Меж двух деревьев на склоне я пристроил вырубленную жердь, подперев ее двумя другими, наклонными. На них настелил сверху мелких жердочек, уложив плотно, одна к одной, закидал до кучи ветками, выложил вырезанными из наста пластами и засыпал сверху снегом. Боковины заложил снежными кирпичами, напиленными потолще. Прокопал сугроб почти до земли, пол выстелил толстым слоем все тех же веток. Жаль лапника рядом не нашлось, но и так подушка получилась значительной. Перед входом в получившуюся пещерку сложил нодью из двух бревен. Кажется, Григорий предлагал еще несколько вариантов зимних костров для ночевки, но я вспомнил только нодью.

— Зачем ты меня ударил? — взгляд Гретты был задумчив, — Губу мне разбил…

О, женщины! Блин, как ей объяснить-то?

— У тебя была истерика. Мне надо было привести тебя в чувство.

— Знаешь, как я разозлилась? Я же тебя чуть ножом не ткнула. В спину, когда шли.

О, блин! Копье отобрал, а про висевший на поясе нож не подумал! Учту на будущее.

— И почему не ткнула?

— Не знаю, — пожала плечами Гретта.

Мы уже осмотрели друг друга. Правая рука у меня все же была прокушена, хоть и не глубоко. Обрывки рукава присохли в ране, и согрев воды кое как, с моими матюками и Греттиными увещеваниями руку омыли, перевязали. Пижонский Ларсов плащ оказался порван в нескольких местах, видимо придется пустить его на тряпки. Жаль. Классный был плащик.

Еще одна глубокая царапина обнаружилась у меня на лице, когда получил — убивайте, не вспомню. Тоже промыли, и всё, обрабатывать не чем. Интересно, а из чего делают йод? Не, этого не вспомню.

У Гретты тоже нашлось несколько прорех в одежде, и ей досталось волчьих клыков, но вскользь, до тела не добрались. Решили все-таки оставить на закуску.

— Давай спать, — я провел рукой по щеке девушки, — завтра, уверен, снег прекратится, я сориентируюсь и наконец-то наше путешествие закончится.

Проснулся первый. Уткнувшись мне в подмышку, сопела Гретта. Чтоб не замерзнуть мы разделись полностью, часть одежды подстелили снизу, на наши поняги и поклажу служащие дополнительной защитой от холода. Остальным накрылись, и прижались друг к дружке плотно-плотно. Как говорил Лесли Великолепный: «Два индейца под одним одеялом не замерзнут [9] ».